«Современный город — это порождение эпидемий и задумка врачей»: как болезни заставляют города развиваться
Записали вторую дискуссию из цикла «Как чрезвычайные ситуации меняют городскую жизнь?». В рамках онлайн-встречи, организованной Музеем Москвы, руководитель центра городской экономики КБ Стрелка Елена Короткова и президент компании Habidatum Алексей Новиков обсудили, почему здоровые люди ответственны за прекращение эпидемии и какими будут наши города через год. Чем отличается пандемия коронавируса от всех предыдущих вирусов Фото: Дмитрий Анпилогов / КБ Стрелка Елена Короткова: Сто лет назад, в 1918–1919 годах, случилась пандемия испанки, которая наложилась на Первую мировую войну. Это привело к идеальному шторму, который имел катастрофические последствия: счёт жертв шёл на десятки миллионов. Первая мировая война, пандемия испанки и последовавшая за ними Великая депрессия пошатнули мировую экономическую систему. Фото: Ражден Гамезардашвили / Институт «Стрелка» Алексей Новиков: Однако в то время не было глобального рынка капитала, поэтому пережить мировой кризис было гораздо проще, чем сейчас. Глобализации в сегодняшнем понимании не существовало: страны не были в такой степени взаимосвязаны. Первая мировая война и кризис, который за ней последовал, — фактически первая ласточка глобализации. Сейчас падают не национальные рынки, а глобальный рынок капитала. Это важно, потому что от него зависят все национальные и банковские стратегии, все резервы. На глобальный рынок завязано практически всё, что определяет нашу сегодняшнюю жизнь. Военный госпиталь во время эпидемии испанского гриппа, Канзас, 1918 г. Фото: wikipedia.commons Елена Короткова: Хотя реагирование рынков после эпидемии SARS уже было похоже на то, что мы видим сейчас. Китайские рынки уже тогда во многом были индикаторами того, как жила финансовая система мира, отчего и развился кризис. Что касается именно городской экономики, здесь эффект от эпидемии прослеживается на потребительском рынке. То, что происходило в городах США во время эпидемии испанки, очень похоже на сегодняшнюю ситуацию. Как и сейчас, падал бизнес, связанный с торговлей и потреблением: магазины, рестораны. Рос аптечный бизнес, производство лекарств. В потребительском плане, наверное, мы реагируем так же. Мы тоже перестаём ходить в общественные места и начинаем больше тратить на лекарства и защитные маски. Алексей Новиков: Архитектор и урбанист Александр Высоковский считает, что современный город — это порождение эпидемий и задумка врачей. Примеров здесь очень много. Мой любимый — это Париж в момент его осады австрийскими и русскими войсками, уже после того, как Россия отбросила Наполеона в 1812 году. Два генерала — австрийский и русский — стоят на холме Монмартр, и русский генерал говорит: «Ну что, следующим шагом берём Париж?» И австриец отвечает: «Зачем его брать? Он умрёт завтра от чумы и сифилиса». Фото: iStock / Tsuji Эпидемии и постоянное вымирание городов перестали быть рутиной лишь после того, как начала развиваться система общественного здравоохранения. Современный город с его широкими улицами, прямолинейными проспектами и санитарными нормами — ответ на бесконечную рутину эпидемий в Европе и крупных городах мира. Чему научатся все города за время эпидемии Алексей Новиков: В случае с коронавирусом мы имеем дело с относительно низкой летальностью и одновременно невозможностью системы здравоохранения справиться с потоком людей. В отличие от многих других болезней, эту эпидемию можно остановить с помощью карантина. Поэтому принято решение ограничить все социальные коммуникации. Из-за этого борьба с эпидемией становится проблемой скорее здоровых людей, чем больных. При этом уже есть инфраструктура, устроенная так, чтобы оперативно мобилизоваться в чрезвычайной ситуации. В университете Вандербильта в Нашвилле парковки используют под полевые госпитали. Туда проводят вентиляцию и тепло, ставят кровати и снабжают их аппаратами искусственного дыхания. Так правительство находит способы быстро справиться с недостатком мест в больницах. Хотя это не первая эпидемия в новейшей истории: уже были Эбола и SARS, атипичная пневмония, птичий грипп. Чтобы предупредить следующую эпидемию, достаточно было простой подготовки, которая не стоила бы половины мировой экономики. Этот урок, бесспорно, будет выучен. Центр лечения лихорадки Эбола в больнице в Бени, Конго. Фото: flickr / MONUSCO / Alain Coulibaly При этом город не может создавать мощности под различного рода кризисные ситуации. Он не создан для этого. В Москве пару лет назад шли сильные дожди, затопило огромное количество низинных улиц. Все переживали, что ливнёвка и канализации оказались к этому не готовы. Но они и не должны быть готовы. Дожди такого масштаба случаются в этом регионе раз в 50 лет, и ради этого совершенно не нужны подобные модернизации. Ливни надо просто пережить. В отношении людей ситуация более тяжёлая. Мы ценим жизнь человека превыше всего — это не просто неудобство от ливня. Тем не менее важен анализ тех последствий, к которым приведёт экономическое падение и коллапс, потому что важно знать, сколько жизней будет потеряно из-за него. Надо знать цену карантина и понимать, сколько стоят те меры, которые мы предприняли. Эпидемия COVID практически совпала с ожидаемой экономической рецессией, которая вот-вот должна была начаться. Экономика росла много лет и достигла предела, сформировался огромный пузырь. Специалисты понимали, что во втором или третьем квартале 2020 года начнётся спад, причём очень серьёзный: слишком далеко зашёл экономический успех предыдущих лет. Хорошо, что рецессия совпала с эпидемией, потому что если бы они проходили одна за другой, было бы гораздо тяжелее. Сейчас так или иначе произошла бы перестройка экономического механизма. Фото: iStock / Masha Zolotukhina Елена Короткова: Если говорить о городском бизнесе, я бы разделила его на три группы. Первая группа — это те, для которых эпидемия представляет выигрышную ситуацию, поскольку повышает спрос на их услуги. В США создали «индекс домоседа», в который вошли 33 компании и который отражает, какие услуги в ближайшее время будут пользоваться спросом. Это гейминг, мобильная связь, фарма и здравоохранение. Вторая группа — бизнес, который сейчас переживает тяжёлый период. Это всё, что связано с туризмом. Надо отметить, что туристическая область раньше всех начала ощущать ущерб от COVID именно потому, что Китай — поставщик основного количества туристов — закрылся раньше всех. Третья группа — это бизнес, который сейчас находится в стрессовой ситуации, но может перестроиться. Это рестораны, организаторы конференций, ретейл. В США давно существует концепция так называемого post restaurant, когда заведение работает исключительно на доставку. В московском ресторанном мире многие сейчас тестируют эти модели, например, пробуют отправлять сотрудников готовить еду к клиенту домой. Можно даже заказать бармена, который сделает вам коктейли. Мы видим, как отменяются все новые конференции. Вероятно, этот сектор перейдёт в формат видео. Конечно, это уже другая услуга, другой рынок и, наверное, другой спрос, но у организаторов конференций есть шанс. Ретейл получает потенциал, связанный с сегментом доставки. Кроме того, мы точно увидим новые форматы услуг, таких как организация стерильных пространств. Фото: iStock / Nikola Barbutov Работа из дома, переезд за город и легко изменяемые пространства после эпидемии Алексей Новиков: Представьте себе, как сто лет назад кто-то отпускает людей работать из дома. Это было невозможно. А сейчас удалённая работа спасает экономику, потому что продолжают работать банковские, финансовые, консалтинговые компании. Конечно, это возможно не для всех сфер. Огромное количество людей не может работать из дома. Производства продолжают существовать, и, если они остановятся, настанет действительно критическая ситуация — уже не экономическая, а логистическая. Но пока этого не происходит. Если возвращаться к городу, прецедент с удалённой работой, вероятно, повлияет на паттерны мобильности, архитектуру и строительство, городскую планировку. Раньше ничего из этого нельзя было изменить, потому что эта сфера залита деньгами: строительный сектор штамповал квадратные метры офисов, которые сейчас, возможно, уже не будут нужны. В крупных городах мира примерно 30 процентов людей обладают большим количеством денег и свободного времени. Они разрушают классический фордистский город, которым является Москва и который представляет собой проекцию трудового законодательства на территорию. Весь город был создан для того, чтобы перевозить людей из дома на работу и обратно. Однако около 20 лет назад возник дисбаланс: с одной стороны, весь город ездил на работу и с работы, с другой — часть населения начала работать неполный день или по альтернативному графику, частично из дома, частично из так называемого третьего места. Критическая масса людей сейчас не живёт в постоянном рабочем графике. В Москве их порядка 30–35 процентов. Это вносит хаос в придуманную много лет назад систему. Фото: Anna Shvets / pexels Работа из дома или из третьего места повышает цену времени, потому что коммуникации между сотрудниками не постоянные, и к ним нужно действительно готовиться, что повышает уровень ответственности. Меняется экономическая модель офисного пространства. Появляется феномен hot-desking, когда сотрудники просто занимают любой свободный стол. Поскольку люди не находятся на рабочем месте полный день, компании резко уменьшают площадь офисов и количество столов. Через несколько месяцев, когда всё вернётся в нормальное русло, появятся две тенденции, которые создадут целые сегменты в экономике. Одна из них — это новый виток субурбанизации. Москва лучше многих городов готова к эпидемии, ведь традиция дачного участка даёт гораздо более высокую возможность самоизоляции, чем в городах, где её нет. Эта вторая волна субурбанизации спровоцирует расползание города (urban sprawling), когда у вас есть коттеджный посёлок, но вокруг него нет никакой инфраструктуры. Возможно, первым результатом эпидемии будет переоборудование пространства городского расползания в нормальный пригород — место с инфраструктурой в шаговой доступности. Вторая тенденция — это запрос на многофункциональность зданий и сооружений. Habidatum работает с мастер-планами в разных городах мира. Ещё до COVID клиенты просили предусматривать зоны, которые могут превращаться в пространство другого типа. Например, гостиница становится больницей, больница — жилым помещением, парковка — военно-полевым госпиталем. Особенно много таких запросов приходило из Китая. Уже сейчас во многих странах в выходные дни крытые парковки при офисах превращаются в рынки и галереи. Возможность постоянно менять функцию пространства — это очень важное требование к архитекторам и строителям. Фото: istock / Mordolff Какой станет Москва через год Алексей Новиков: Мне кажется наиболее вероятной концепция Hammer and Dance. Авторы этой теории считают, что жёсткий карантин продлится три-семь месяцев. Это удар молотком, когда всё замирает. И дальше, в течение ещё 10–11 месяцев, будет происходить возврат к прежней жизни. Всего Hammer and Dance будет продолжаться около 18 месяцев. Москва сейчас в начале пути, то есть время hammer придётся на период между апрелем и июлем-августом. Дальше, на мой взгляд, произойдёт феноменальный экономический рост — это всегда случается в подобных ситуациях. После теракта 11 сентября 2001 года экономика Нью-Йорка взлетела. То же самое случилось с Новым Орлеаном, когда его разрушил ураган «Катрина». Кроме того, экономическая структура очищается от балласта, который накапливается за время «тучных лет». Если в Москве всё пойдёт по хорошему сценарию, то через год в городе может начаться серьёзный рост экономики. В российских реалиях это будет зависеть от цен на нефть, поскольку, к сожалению, мы так и не создали систему, которая бы работала вне нефтяной экономики. Однако Москва зависит от нефти меньше, чем остальные регионы. Так что я с огромным оптимизмом смотрю на апрель 2021 года.
