Наличка как показатель слабости финансовой системы

Сообщение Центробанка о рекордном количестве наличных денег в обращении — 12,42 трлн рублей, породило самые разные отклики, вплоть до предложения провести деноминацию отечественной валюты. Сразу отметим, что само по себе количество налички в обороте мало что значит — необходимо смотреть процентное соотношение этой наличности к общей денежной массе в стране. В современном мире оно может весьма сильно колебаться и различаться от государства к государству. Скажем несколько лет назад данный показатель в Швеции составлял около 3%, в США — примерно 11%, а в Индии — 59%, при том, что в Китае — 5%. Таким образом, общую закономерность уловить невозможно. В целом, можно сказать, что чем более развита экономика, тем сильнее в её финансовой системе ощущается тенденция к уменьшению доли наличных денег, к её виртуализации. Но этот тезис принимается с большим количеством оговорок. В бухгалтерии есть понятие «лимит кассы» (сумма наличных средств в кассе предприятия, размер которых устанавливается предприятием самостоятельно в зависимости от конкретных условий его функционирования), оно вполне подходит для данного случая. Ограничение на остаток денег в кассе введено не случайно, оно служит для регулирования финансовых потоков на предприятии, препятствует выводу средств. Точно также в масштабах национальной экономики ограничения на количество нала в обороте исходит из тех же самых целей, служит поддержанию макроэкономической стабильности. Поскольку в XXI веке резко возросла роль технологий, а вместе с ними и безналичных операций, то принято считать, что большое количество бумажной валюты на руках — свидетельство архаичности экономики. Поэтому показатели, озвученные Центробанком, заставляют задумываться о причинах нынешнего положения. Основных причин несколько. Перечислим их. Во-первых, увеличились мошенничества с карточками, с хищением денег со счетов. В последние месяцы достаточно почитать социальные сети — постоянные жалобы на попытки мошенников получить доступ к секретным сведениям клиентов банков, рассказы о том, как были взяты кредиты на имя ничего не подозревающих людей, и моментально обналичены. Во-вторых, предприятия переходят на «серые» формы оплаты в период кризиса. А одной их таких форм и является выдача причитающихся денег «кэшем», что отмечают многие, особенно те, кто связан с получением не постоянных выплат, таких как гонорары или иные авторские вознаграждения. В-третьих, в момент кризиса, происходит оживление теневой экономики, само существование которой базируется на операциях с наличными, которые труднее заметить государству, его налоговым органам, и проконтролировать. В-четвертых, ужесточение проверок банков и финансовой деятельности иных предприятий, также побуждает их обращаться к невиртуальным операциям, выводить нал для тех или иных расчетов с клиентами, оплаты услуг и так далее. В-пятых, финансовые институты России не предлагают приемлемых инструментов для сбережений, процентные ставки по депозитам не превышают уровня инфляции, таким образом у населения нет стимула для вложения денег в банки, в покупку ценных бумаг. Оно предпочитает конвертировать имеющиеся рублевые сбережения в иностранную валюту. В-шестых, в российской экономике по-прежнему играют большую роль рынки — как продовольствия, так и товаров, на которых основная форма расчёта — рублёвая наличность. В-седьмых, при высоком уровне коррупции в стране именно пресловутый «кэш» выступает в роли универсального средства расчётов в непрозрачных теневых схемах. Не случайно, ранее Владимир Жириновский с трибуны Государственной Думы говорил о том, что федеральные чиновники требовали от губернатора Хабаровского края Сергея Фургала возить в Москву «коробки с деньгами». Всё это является признаком нездоровья российской экономики, переживания ею кризисных явлений. Однако бороться с увеличением процента наличных денег — это значит бороться со следствием, а не с институциональной причиной. Она, как мы уже, отчасти, отметили выше, заключается в структурной слабости экономики РФ, её зависимости от экспорта сырьевых ресурсов с их постоянно колеблющимися и нестабильными ценами, её слабой правовой защитой инвестиций, неразвитостью финансовых механизмов, позволяющих делать длительные накопления, неудовлетворительной работой органов власти. И тут ещё можно вспомнить судьбу НПФ, которые могли бы являться мощным финансовым инструментом по аккумуляции излишних денежных средств, но не стали таковыми. Тот же Сбербанк не предлагает привлекательных депозитных ставок, а предлагаемая им замена в виде инвестиционных вкладов в ценные бумаги, не даёт серьёзных гарантий. При слабости банков, пенсионных и инвестиционных фондов, низких доходах населения широкое распространение нала является закономерным феноменом. Что касается предлагаемой деноминации, то она также является борьбой со следствием, а не с причиной. Количество нулей на купюрах и монетах мало о чем говорит и мало на что влияет. Японская иена все послевоенные годы сохраняла очень низкий обменный курс по отношению к доллару, что не мешало беспрецедентному росту экономики страны, также как и курс итальянской лиры. Деноминация российского рубля 1 января 1998 не спасла его от падения одномоментно в несколько раз в августе того же 1998 года, и с тех пор его обменный курс стабильно понижался.