На грани провала: как мораторий на банкротства повлиял на бизнес

Защитные меры властей от негативных последствий коронавируса для бизнеса дали двоякий эффект. Для одних они стали спасением, для других – еще одним препятствием на пути к выживанию. «Профиль» разбирался, почему ряд предпринимателей недовольны временным запретом на взыскание долгов и на банкротство – так называемым мораторием. Весной–летом 2020 года из-за пандемии коронавируса приостановили работу множество организаций: парикмахерские, салоны красоты, санатории и детские лагеря, фитнес-клубы и кинотеатры, а рестораны и кафе какое-то время могли работать только на доставку. Но даже и после открытия им приходится начинать работу в новых условиях – теперь дистанция между посетителями должна быть больше. Это автоматически снижает, например, количество зрителей в театрах и кино. Защита не для всех В этих условиях российские власти искали способы поддержать бизнес и россиян. Особые меры правительство предусмотрело для стратегических, системообразующих предприятий и компаний из наиболее пострадавших от коронавируса отраслей: салонов красоты, парикмахерских, заведений общепита, турфирм и агентств, гостиниц, авиа- и автоперевозчиков, спортклубов и т. д. На полгода – с 6 апреля по 6 октября – эти организации получили защиту на взыскание с них просроченных долгов по исполнительным листам. Также они на полгода были избавлены от неустоек и штрафных санкций за неисполнение своих обязательств. А контрагенты временно лишились права инициировать их банкротство. Кредиторы не смогут судиться с банкротами Благодаря этому компании получили определенную финансовую передышку и шанс на восстановление своей платежеспособности. «К настоящему времени мораторий «защитил» более 500 тыс. организаций и более 1,5 млн ИП в сложной ситуации», – говорил в середине сентября замминистра экономического развития Илья Торосов. Однако у защитных мер есть и обратная сторона медали, признают эксперты. Из-за невозможности взыскать деньги с «защищенных» компаний часть их контрагентов сама оказалась на краю банкротства. «Эффективность моратория на банкротство и взыскания нельзя охарактеризовать как однозначную, поскольку, с одной стороны, принятие данных мер хоть и оказало своего рода поддержку отдельным представителям бизнеса, но с другой стороны, это привело к ущемлению прав кредиторов», – рассуждает зампредседателя коллегии адвокатов «Центрюрсервис» Илья Прокофьев. Так произошло, к примеру, с рязанской логистической компанией «Восо-логистик». Под действие моратория она не попала, а ее контрагент – «Почта России» – как стратегическое предприятие оказался под защитой. Это привело к тому, что «Восо-логистик» уже несколько месяцев не может получить с «Почты России» долг в 28 млн руб. за оказанные ей услуги – банк вернул исполнительный лист со ссылкой на мораторий. Логистической компании же приходится платить по долгам, в результате она оказалась на грани банкротства, рассказывала ее представитель в Верховном суде РФ в середине сентября. Там «Восо-логистик» пыталась добиться отмены действия постановления правительства РФ о моратории на банкротства и взыскания в отношении «Почты России». По мнению компании, было несправедливо распространять его абсолютно на все системообразующие и стратегические организации, без учета того, пострадали они от пандемии или нет. Однако Верховный суд РФ не нашел оснований для признания частично недействующим спорного акта. Мотивы такого решения пока не известны – полное решение еще не опубликовано. Неоднозначные перспективы Мораторий оказался не вполне справедливым, считает ряд экспертов. Во-первых, поддержку получили не все нуждавшиеся, так как она предоставлялась по коду основной деятельности компании. «Подобное условие сократило количество лиц, которые могли бы претендовать на получение мер поддержки», – считает руководитель практики юридического дивизиона компании Rights Business Standard Павел Русецкий. У многих компаний код выбран давно и уже не совпадает с фактической деятельностью либо изначально был указан неверно, а некоторая деятельность может вестись под несколькими кодами. Например, стоматологические клиники в документах указывали один из трех кодов: «стоматологическая практика», «общая врачебная практика», «специальная врачебная практика». Однако в правительственный список наиболее пострадавших попал только первый код. Тройной прирост: когда Россию ожидают массовые банкротства Во-вторых, мораторий повысил риски для контрагентов компаний, оказавшихся под защитой. Во время его действия они не только не могут взыскать с компаний просроченные долги, но рискуют и после его завершения не получить ничего, если должник спрячет имущество, например, продаст. Для оспаривания сделок по сокрытию или «уводу» имущества потребуются время и деньги, объясняют эксперты. «Он привел к перекосу в экономике в пользу должника за счет кредитора. По сути, правительство оказало поддержку одним предприятиям за счет других», – полагает адвокат, управляющий партнер юркомпании «Проценко и партнеры» Татьяна Проценко. По ее мнению, после отмены моратория ожидается резкий рост банкротств не только предприятий из пострадавших отраслей экономики, но и их контрагентов. Однако Павел Русецкий считает, что для всех сторон мораторий может быть полезен. «Он выгоден и контрагентам компаний из охранного списка, так как дает последним шанс на финансовое восстановление, в то время как с банкрота взыскать вряд ли что-то удастся», – объясняет Русецкий. В целом эксперты считают введение моратория правильной мерой – слишком высока была неопределенность весной 2020 года. И властям необходимо было экстренно предоставить хоть какой-то защитный механизм, пусть и не идеальный, но способный дать время адаптироваться к изменившейся ситуации. Хотя иногда предложенный механизм и используется недобросовестно, но он стал «своевременной мерой, которая была принята в период пандемии не только в России, но и в других юрисдикциях, например, в европейских правопорядках», говорит адвокат, руководитель группы по банкротству бюро «Качкин и партнеры» Александра Улезко. С ней согласен управляющий партнер юркомпании «Позиция права» Егор Редин, по словам которого, мораторий позволил остановить судебные процессы, возникающие по формальным поводам. По мнению Павла Русецкого, мораторий направлен на сглаживание кривой банкротств. И логика здесь та же, что и в здравоохранении: во избежание коллапса и для сохранения контроля над ситуацией необходимо предотвратить перегрузку системы и равномерно распределить нагрузку на нее. Защита во вред Ряду компаний защитные меры оказались не только не нужны, но и даже вредны. Попадание в «охранный перечень» ограничило их свободу в управлении компанией – совершении сделок с акциями, выплатами дивидендов. С апреля по октябрь подпавшим под защиту компаниям запрещались выплата дивидендов и распределение прибыли между учредителями компании. В результате крупнейшие российские организации, в том числе из списка стратегических и системообразующих, у которых нет риска уйти в банкротство, предпочли отказаться от моратория (такую возможность им предоставил закон), чтобы вести бизнес без ограничений. К примеру, от защитных мер отказались в конце сентября «Татнефть», «Русснефть», компания «Данон Россия» и другие. Продлевать будете? Впрочем, мораторий в изначальной версии заканчивается 6 октября. Замечания экспертов и история с «Восо-логистик», видимо, не прошли незамеченными для кабмина. Уже известно о предложениях Минэкономразвития правительству продлить на три месяца мораторий, но в урезанном варианте – только в отношении компаний и индивидуальных предпринимателей из наиболее пострадавших отраслей. Тайный план: почему правительство скрывает перспективы восстановления экономики А в середине сентября в Минэкономразвития подчеркивали, что мораторий – это инструмент стабилизации экономики, рассчитанный на исключительный случай. «Существуют системные риски, связанные с ухудшением положения кредиторов (контрагентов. – «Профиль»), которые сами испытывают трудности от неплатежей вследствие продления моратория в отношении широкого круга лиц», – цитировала пресс-служба слова замминистра Ильи Торосова. Предложение Минэкономразвития является «оптимальным» в условиях, когда невозможно поддержать сразу всех, считает партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Сергей Учитель. «Именно малый и средний бизнес в наибольшей степени пострадали от пандемии и, очевидно, самостоятельно уже не смогут «выплыть». Поэтому в условиях ограниченных возможностей у государства поддержать всех решение о продлении моратория именно в отношении них выглядит оптимальным», – говорит он. Идея продления моратория целесообразна, соглашается Павел Русецкий. «Во-первых, компании потерпели или потерпят финансовые потери в связи с возрастанием рисков пандемии, так как потребительская активность снизится. Во-вторых, есть риск введения повторных ограничений на деятельность ряда организаций, возможно, менее продолжительных по времени, но с точки зрения финансовой стабильности бизнеса ощутимых. В-третьих, очевидно, что компании, которые пострадали в период действия ограничительных мер в марте–июне, до сих пор не восстановили полноценно свое экономическое состояние», – рассуждает он. При этом он убежден, что мораторий сам по себе недостаточен для стабилизации экономической ситуации. «Мораторий – это отсрочка, тогда как бизнес может нуждаться в возможности реструктуризировать убытки и восполнить финансовые потери. Поэтому необходимо разработать с учетом запросов бизнеса возможные механизмы по реструктуризации деятельности компаний», – считает Русецкий. Однако есть и противоположная точка зрения, согласно которой продлевать мораторий не нужно. «Экономическая ситуация объективно будет тяжелой еще продолжительное время, а продлевать мораторий до бесконечности просто невозможно», – считает Илья Прокофьев. По мнению адвоката Вячеслава Голенева, институт банкротства выступает своего рода «санитаром леса» для рыночной экономики, и продление моратория в отсутствие остановки бизнеса из-за карантина будет усугублять положение уже не только самих должников, но и кредиторов.